Малхут — Царство: создать Всевышнему обитель в нижних мирах.

Смирение, проявление сфиры Малхут («Царственность») в душе, заключается не столько в самоотречении, сколько в осознании того, что наша уникальная индивидуальность – это то, что делает нас далекими от Всевышнего. Желательное ощущение смирения заключается в осознании того, что чем больше места в душе занимает мое собственное «я», тем меньше места остается там для Б-га. Что именно моя гордыня и чувство собственной значимости «удерживают» Его вдали от этого мира и препятствуют раскрытию в нем Его присутствия. Тора учит нас, что Б-г предпочитает смиренных, скромных людей, до конца своих дней сомневающихся в том, что им уже удалось впустить Всевышнего в свой мир в полной мере. Таким образом, смирение служит для души неиссякаемым источником стремления вернуться к Творцу, приблизиться к Нему как можно ближе и, наконец, создавать для Него «обитель в нижних мирах».[1]

Как было объяснено в предыдущей главе, последняя из семи заповедей потомкам Ноаха – предписание создать судебную систему, обеспечивающую соблюдение остальных шести заповедей, – соответствует сфире Малхут и внутреннему аспекту её проявления в душе – смирению перед Творцом. Соответственно, седьмая и последняя идея, постижение которой с помощью медитативных размышлений, должно лечь в основу служения каждого праведного ноахида – создать Творцу «обитель» в нашем материальном мире.

Остановимся на этом подробнее. Обязанность создать судебную систему лежит не на отдельных людях, но на обществе в целом. Разумеется, каждый из нас должен делать все, что в его силах и использовать все доступные ему средства, чтобы в обществе, в котором он живет, существовала эффективная и добросовестная система правосудия. Человек по своей природе социален. Поэтому исправление общества должно стоять на первом месте в списке наших приоритетов. А справедливое общество начинается с правосудия.

Общество, в котором мы живем, в широком смысле слова – это наш дом, то есть место, где нам хотелось бы чувствовать себя комфортно. Когда мы живем в соответствии с волей Творца (которая, безусловно, преследует и наше собственное благо) и заботимся об общественном благе, создавая подлинно справедливую судебную систему, наш мир становится «обителью Б-га», то есть местом, где, если можно так выразиться, Он чувствует себя комфортно.

Несомненно, судебная система обостряет у каждого члена общества чувство ответственности за свои поступки. В идеале, стремление к справедливому устройству общества должно побуждать каждого из его членов к самосовершенствованию и к реализации заложенного в них потенциала. Таким образом, чувство социальной ответственности становится первым шагом на пути сознательного возвращения к Б-гу, первым камнем «Его обители в этом мире».

Разумеется, для того, чтобы создать судебную систему, которая могла бы обеспечить всеобщую грамотность в отношении законов и их исполнения (во всем разнообразии и многочисленности деталей и тонкостей), неевреи должны учиться у мудрецов Израиля. В обязанности последних входит разъяснение им малопонятных, на первый взгляд, слов Торы, содержащих указания относительно устройства идеального общества.[2] В этой системе отношений евреи и неевреи должны взять на себя архетипические роли мужчины и женщины, т.е. дающего и принимающего соответственно.

Несколько слов о природе мужского и женского начал. Все стадии процесса творения – последовательное возникновение миров один из другого, взаимодействие между ними, наконец, их грядущее воссоединение – представляют собой динамику мужского и женского начал, проявлениями которых служат соответственно оказание влияния и его приятие. Два этих импульса являются движущими силами мироздания. В каббале стремление оказывать влияние метафорически именуется «выпуклая печать», стремление принимать – «вогнутая печать».[3]Отношения евреев («царства священнослужителей», несущих миру слово Б-га) и неевреев соответствует этой модели: евреи дают неевреям учение Всевышнего, неевреи же его принимают.

Для того, чтобы понять и сродниться с мыслью, что человек – не более чем пустой сосуд, жаждущий наполниться исходящей от Творца жизненной силой, следует достичь подлинного смирения, которое находит выражение в признании своей полной зависимости от Его милости. Конечной целью Творения изначально было создание в нашем материальном мире, самом низшем из всех миров, «обители Всевышнего», в которой сможет раскрыться Его бесконечная божественная сущность. На уровне человеческой души именно чувство искреннего смирения создает «сосуд», способный стать «обителью Всевышнего» и вместилищем Его света.[4] Прельстительная пустота сосуда («получающего») – вот то, что влечет «дающего». Образ пустого сосуда, применительно к человеку, готовому и желающему принять слова Торы, содержит прозрачный намек на то, что источником желания учиться служит женское начало в человеке, которое, как объясняется в учении каббалы, предшествует мужскому началу, то есть желанию давать. Мужское же начало выражается в стремлении наполнить пустоту сосуда.

Чтобы лучше понять систему взаимоотношений евреев и неевреев – взаимоотношений, в ходе которых каждая из сторон с помощью другой достигает подлинного смирения, внутреннего аспекта проявления в душе сфиры Малхут, – необходимо прежде сказать несколько слов о происхождении нееврейских душ из первоначального, духовного по своей природе, мира «Хаоса» («Тоѓу»), который предшествовал миру «Исправления» («Тикун»), в котором находится источник еврейских душ. В мире Тоѓу свет изначально бесконечно интенсивнее, чем в мире Тикун. Однако «сосуды» там относительно малы и несовершенны, а потому – неспособны вместить такое большое количество света. Поэтому сосуды мира Тоѓу, в конце концов, разбиваются, а их осколки рассыпаются в нижнем мире, где творениям присуще ощущение независимости собственного существования от воли Творца. Сосуды мира Тикун, напротив, ёмки, прочны и совершенны, а потому способны удержать не только наполняющий их свет (который изначально гораздо слабее света мира Тоѓу), но даже свет мира Тоѓу. (Между прочим, именно поэтому человеческая жизнь (в целом, являющаяся порождением мира Тикун) поддерживается благодаря приему животной и растительной пищи, содержащей «искры света» и «осколки сосудов» мира Тоѓу. По этой же причине еврей порой ощущает, что в нееврейском бытии есть нечто, что ближе к природе, чем в его собственном, еврейском).

Однако, с другой стороны, как объясняется в учении каббалы и хасидизма, замысел Всевышнего сотворить мир Тикун, предшествует Его замыслу сотворить мир Тоѓу. Механизм исправления мира формируется как процесс его возвращения в изначально желаемое Всевышним состояние. Из этого со всей очевидностью следует, что и евреи, и неевреи имеют основание испытывать определенное чувство смирения друг перед другом. Разумеется, осознанное смирение еврея перед лицом нееврея уместно только тогда, когда он имеет дело с человеком, решившим стать праведным неевреем, то есть ноахидом.

Душам праведных неевреев требуется время, чтобы преодолеть приземленный взгляд на мир и достичь более духовного восприятия реальности, как Творения, в которых ощущается присутствие Творца. Образно говоря, обнаружить «печать Творца», которой отмечен Израиль, первенец Всевышнего.[5] Как уже было объяснено выше, желание принять – вот то, что пробуждает у дающего желание давать. Когда дающий и принимающий вступают во взаимодействие в рамках некоего богоугодного процесса, божественный свет нисходит в этот мир и наполняет, и освещает его.

В исторически сложившихся условиях взаимоотношений евреев и неевреев, построенных на принципах Торы, они ограничиваются духовными и интеллектуальными взаимоотношениями учителя («дающего») и ученика («получающего»). Для тог, чтобы подобный тип отношений стал плодотворным, и учитель, и ученик должны испытывать смирение – хотя бы уже потому, что и тот, и другой очень далеки от Творца. Но, в первую очередь, потому, что смирение подталкивает их к взаимодействию во имя «создания Б-гу обители в нижних мирах».

Как объясняется в учении хасидизма, отношения ученика и учителя во многом напоминают отношения мужа и жены. Развивая эту параллель, метафорически можно сказать, что идеальные взаимоотношения евреев и неевреев должны строиться на основе взаимного смирения, подобно тому, как строится удачный брак.[6] Жена выступает в роли преданного помощника, принимая свою зависимость от мужа. А муж, в свою очередь, ощущая, что источник души его супруги предшествовал источнику его собственной, также принимает свою зависимость от нее. Б-г является «третьим партнером» в каждом браке[7]; именно Его участие делает супружеский союз успешным и плодотворным.

Само собой разумеется, смешанные браки между евреями и неевреями категорически запрещены Законом (даже если этот нееврей или нееврейка – праведный/ая гер/гийорет тошав, принявший/ая на себя соблюдение семи законов потомков Ноаха которому/ой и во времена Машиаха будет дозволено жить в Стране Израиля). Только после прохождения гиюра для бывшего нееврея (или нееврейки) открывается возможность подобного брака. Параллель между отношениями евреев и неевреев во времена Машиаха (т.е. в идеале) и счастливым браком – это всего лишь метафора, призванная наглядно продемонстрировать механизм безупречного взаимодействия, чтобы мы могли воспользоваться им для высшей цели – создания «обители Всевышнему в нижних мирах».

Примечание

[1] Сфира Малхут соответствует последней букве ѓей Имени Ѓавайе. Соответственно, только последняя ѓей ощущает себя далекой от своего источника. Поэтому о сфире Малхут сказано в Писании: «Ноги ее нисходят к смерти, на преисподнюю опираются стопы ее» (Мишлей, 5:5). Для тех, кто принадлежит к миру Ацилут, утрата осознания божественного присутствия равносильна смерти.

Поэтому Малхут, последняя ѓей, так ощущает необходимость постоянной связи с высшими уровнями божественного сознания – ведь чем ниже уровень, тем присутствие Творца ощущается менее явно (хотя Он присутствует везде и во всем).

Начиная с первого же рассказа о сотворении мира и везде в Писании, «земля» – нижний, основополагающий уровень мироздания – символизирует сфиру Малхут. О земле, в частности, сказано: «…Подвесил землю ни на чем» אֶרֶץ עַל בְּלִימָה תֹּלֶה (Иов, 26:7). Гематрия этой фразы – 913, что соответствует гематрии первого слова Торы בְּרֵאשִׁית «вначале». Это намек на то, что все мироздание и вся история существуют ради одной единственной цели – раскрытия сфиры Малхут, чтобы именно «земля» наполнилась знанием о Б-ге и Его абсолютном единстве: «И будет Господь владыкой на всей земле, в тот день будет Господь один (для всех), и имя Его – единое» (Захария, 14:9). (То есть, согласно комментарию Ибн-Эзры, все народы будут называть Б-га одним и тем же Именем Гавайе.) (прим. Ред.). Такое отношение к Б-гу, само по себе, создаст Ему обитель в материальном мире.

В Зоѓаре (III, 122б) слово тшува תשובה («раскаяние», «возвращение к Б-гу») интерпретируется как фраза «вернется (תשוב) ѓей (ה)». И объясняется, что речь идет о «возвращении» ѓей к предшествующим ей буквам имени Гавайе, с тем, чтобы присоединиться к ним. Вообще-то, «возвращение ѓей происходит и на уровне «высшего раскаяния» (тшува илаа), где, как объясняется в Зоѓаре, происходит «возвращение» и вознесение первого ѓей, что в имени Гавайе (йуд-ѓей-вав-ѓей), к букве йуд (первой букве в имени Гавайе) и к кончику буквы йуд. Однако имеется в виду «возвращение» именно второй, «нижней» буквы ѓей, которая должна воссоединиться абсолютным единством с предшествующими буквами имени Гавайе. Это возвращение нижнего ѓей (тшува татаа – «нижняя тшува»), возвращение издалека, является гораздо более интенсивным духовным процессом, нежели тшува илаа, возвращение из недалека (несмотря на то, что жажда единения у верхней ѓей острее). Поэтому, как объясняется в учении хасидизма, даже если существуют душевные изъяны, которые способна исправить лишь «высшая тшува», суть раскаяния, возвращения (дословно) к Всевышнему из духовного изгнания, состоит в «возвращении» именно нижней ѓей, сфиры Малхут, возвращение с подлинными смирением и покорностью, которые и являются внутренними составляющими проявления сфиры Малхут в душе.

[2] Примеры неочевидных нюансов, которые знаток Торы может растолковать неевреям, будут приведены в следующей главе.

[3] Термины, используемые для обозначение двух этих типов сосудов в каббале и хасидизме – соответственно, хотам болет («выпуклая печать») и хотам шокеа («вогнутая печать»). Этими печатями Всевышний помечает каждый аспект мироздания. В частности, в их проявлениях, источником которых являются сфирот Йесод и Малхут, или, если быть ещё конкретнее, в проявлениях мужского (наиболее наглядным символическим воплощением которогого является мужской половой орган, отмеченный знаком завета) и женскому (символизируемому женским лоном) начал.

[4] В Талмуде жена человека названа его «домом» (Йома, 2а).

[5] Именно в этом состояло скрытое намерение Рахав из Иерихона – той, что затем прошла гиюр и вышла замуж за Йеѓошуа Бин-Нуна, – когда она потребовала у разведчиков «верный знак» (Йеѓошуа, 2:12). См, так же Аризаль, Ликутей Тора на книгу Йеѓошуа, 2.

[6] Подробнее см. «Тайна брака», глава 7.

[7] «Если муж и жена достойны того, Шхина пребывает между ними» (Сота, 17а).

Автор: р. Ицхак Гинзбург

Отрывки из книги «Каббала для народов мира». Глава 4.